Друг Утят уже обращал свое драгоценное внимание на эту фотографию, с присущей ему одному скромностью, коротко, но метко  заметив, что она - фальшивая, как и вся картонная жизнь опереточного злодея Распутина.

Сегодня, следуя путем единственно верного утиного движения и руководствуясь мудрыми указаниями самого Друга Утят, я попытаюсь сопоставить кое-какие факты, чтобы слегка, в меру собственных сил, приподнять завесу закулисы.

Напомню, что существуют две очень скупые официальные версии. Согласно первой  снимок был сделан в 1904 году. Вторая относит эту дату к 1910 году. Иногда, впрочем, без особого энтузиазма, указывается, что фотография была выполнена в мастерской известного К.Буллы.

В исторических книгах о Распутине, сама фотография всегда дается без каких-либо особых комментариев, в качестве заднего фона или иллюстрации к самоочевидным тезисам. Типа: «прибывший из деревни в Петербург Распутин получил обширные связи и был немедленно обласкан царской свитой», «даже высшие царские сановники заискивали перед могущественным старцем» и т.д.

Офицеры на заднем плане в советской историографии обычно проходят серым безликим пятном «высокопоставленных чиновников», «царских сатрапов», «камарильи» и тому подобных ни к чему не обязывающих негативных определений, которые как болото засасывают доверчивого читателя, понадеявшегося на их мнимую прочность.

Что это были за люди, зачем и когда они встречались с Распутиным – такие вопросы  наших (не наших) историков совершенно не интересует.

Эти люди сами по себе настолько не интересны, что их иногда путают: Д.Н. Ломана величают князем, а князя М.С. Путятина  называют Д.Н. Ломаном. Однако открытое пренебрежение к личностям офицеров сопровождается самым теплым вниманием к их чинам. Нашими (не нашими) историками они  всегда и безо всякого объяснения повышаются в должности и звании, и именуются, соответственно, генерал-майором и полковником.

Таблица гвардейских эполет (1894-1917). Эполеты полковника отличало наличие бахромы, нити которой, в отличие от генеральских эполет, были тонкими и частыми. Эполеты полковников и капитанов не имели звезд. Вензеля носили командиры первых шефских подразделений войсковой части, шефом которой была та или иная особа.

Раз сведения о чинах и регалиях так сильно волнуют наших (не наших) историков, с них и начнем.

Дмитрий Николаевич Ломан (он слева) изображен на снимке в парадной пехотной форме образца 1882-1907 гг. Эполеты без звезд указывают на его капитанский чин. На половину различимый вензель НII  с императорской короной говорит о том, что в это время он служил в каком-то подразделении, шефом которого был Николай II.   Петлицы на его воротнике – простые прямые без шитья. Из наград хорошо различимы два ордена. Первый, в петлице на шее – Святая Анна 2 степени.

Орден Св.Анны 2 степени. Знак ордена 2-й степени представлял собой золотой крест. Он носился на шее.

 Второй, который выглядывает на груди из-за борта мундира, - Святой Станислав 2 степени.

Орден Св.Станислава 2 степени. Знак ордена - красный мальтийский крест с золотыми шариками на концах лучей. Он носился на шее.

Самый поверхностный поиск в сети позволяет довольно грубо очертить временные границы, когда мог быть сделан этот снимок. Во-первых, орденом Святой Анны 2 степени Дмитрий Николаевич был награжден в 1906 году. Следующая крупная награда (которой на фотографии у него нет) – орден Святого Владимира 4 степени был дан ему в 1909 году.

Выписка из «Списка капитанам гвардейской пехоты по старшинству 1910 года».

В это время Ломан был капитаном Лейб-гвардии Павловского полка, занимавшим должность командира первой роты Сводного гвардейского полка (до августа 1907 года – батальона). Полк этот комплектовался людьми из всех действующих строевых частей гвардии и нес службу при особе императора.

Собственный Его Величества Сводный пехотный полк (до августа 1907 года – батальон). Фото 1914 г. Офицеры и нижние чины полка продолжали во время службы в нем носить форму своих частей, что создавало определенную пестроту мундиров и, особенно, головных уборов. На принадлежность к полку указывал лишь нагрудный знак.

Есть еще кое-что, что позволяет существенно сузить период поиска. Известно, что в конце 1907 года была начата реформа обмундирования. Старые мундиры, введенные при Александре III, заменялись на новые, или, если сказать точнее, восстанавливалась форма времен царствования Александра II, с двумя рядами пуговиц и пристежными лацканами.

Приказ о начале реформы был издан в конце декабря 1907 года. Приказ с описанием нового обмундирования для гвардейских полков вышел 8 апреля 1908 года. Следует отметить, что право ношения старых мундиров сохранялось до 1 января 1909 года.

О действительном времени смены мундиров в гвардии можно судить хотя бы по следующей фотографии. На ней изображен парад лейб-гвардии Гренадерского полка, прошедший 13 апреля 1908 года. Видно, что все чины полка одеты уже в новые двубортные мундиры с лацканами.

Парад лейб-гвардии Гренадерского полка 13 апреля 1908 года принимает император Николай II (по книге Ж. Горохова «Русская императорская гвардия»). 

Кроме смены обмундирования в марте 1908 года в Московском, Гренадерском, Павловском и Финляндском полках на воротниках и обшлагах рукавов мундиров вместо простых петлиц было введено золотое шитье.

После реформы офицер Павловского полка в парадной форме выглядел примерно так:

Подведем предварительные итоги. Нижней границей изготовления снимка на этом этапе можно считать – начало 1906 года. Верхней границей, вероятнее всего, - начало апреля 1908 года.

Едва ли можно представить, чтобы истый «павлон», искренне любивший парады и шагистику (каким по воспоминаниям его сына Юрия, всю жизнь был Дмитрий Николаевич), и к тому же командир первой роты Сводного гвардейского полка, состоявший при особе императора, вызывающе долго ходил бы в старой форме одежды, да еще без золотого шитья на петлицах.

(Окончание следует)