11.11.1989 научный мир облетела сенсационная новость: человек научился манипулировать отдельными атомами. Сотрудник IBM Дональд Эйглер, работавший в Калифорнии, написал на поверхности металла название своей фирмы 35 атомами ксенона. Эта картинка, впоследствии растиражированная мировыми СМИ и уже осевшая на страницах школьных учебников, ознаменовала рождение нанотехнологии.

Уязвлённые японцы приложили все усилия для повторения эйглеровского трюка, однако распоряжение руководства "Хитачи" - научиться писать атомами - учёные и инженеры выполняли больше года, причём выданная ими надпись PEACE’91 HCRL ("Мир 1991-ому - Исследовательская Лаборатория Фирмы Хитачи") была получена вовсе не размещением атомов на поверхности чего-либо, а выковыриванием отдельных атомов из подложки :-). Повторить эксперимент Эйглера удалось лишь в 1996 Мейеру, работавшему в Цюрихе и Берлине.

По состоянию на 1995 год только пять лабораторий занимались манипуляциями отдельными атомами: три из них находились в США, одна в Европе (лаборатория IBM в живописном Рапперсвиле близ Цюриха), и одна в Японии. (Научное лобби США, доказывая Конгрессу необходимость выделения средств на науку, любит ссылаться на японские успехи и утрату американского лидерства. Получается, что кое-кто в Америке заинтересован в развитии японской науки :-) ) И что в такой ситуации было делать бедным английским феодалам и примкнувшим к ним евробюрократам? Кричать о пагубности научно-технического прогресса для живой природы, нравственности и культуры? По сути, так и получилось.

Ещё в 1970-е "Римский клуб" предложил концепцию "устойчивого развития", усилия человечества должны были сосредоточиться на сохранении достигнутого, охране природы, экономии природных ресурсов и энергии. Это было вполне естественно для "стареющей" Европы. "Экономика должна быть экономной" - крылатая фраза геронтократа  Брежнева была вполне созвучна знаменитым "Пределам роста". Однако, в отличие от Брежнева, старушка Европа сумела увлечь своими идеями людей доброй воли по ту сторону Атлантики.

Эрик Дрекслер - безусловно один из таких людей: популяризатор науки, политик и "как бы инженер", с юности проникшийся идеями Римского клуба. В 1986 он опубликовал книгу "Машины созидания" и вместе с женой создал так называемый "Институт предвидения".  (В 2002 Дрекслер непредвиденно развёлся, и "Институт предвидения" отошёл жене.) В книге описаны нанороботы, способные создавать себе подобных, а также ситуация, когда они выходят из-под контроля: "серая слизь" нанороботов-экофагов приводит планету к экологической катастрофе. С подачи фантаста Дрекслера нанороботы стали бродячим сюжетом западной литературы, ещё не успев появится на свет, а самого Дрекслера часто называют чуть ли не отцом нанотехнологий.

Это несправедливо, поскольку своим рождением нанотехнология (в узком смысле) обязана исследовательским лабораториям IBM. Да и в 1980-е предвидеть возможность манипуляций с отдельными атомами было проще, чем в 19 веке предвидеть полёты в космос. Однако, публичную презентацию нового зарождающегося направления сделал именно Дрекслер, а первые экспериментальные успехи совпали по времени с бешеным успехом его книги. Нанотехнология в общественном сознании прочно увязалась с молекуломашинами и именем Дрекслера.

Поэтому роль Дрекслера в научно-технической политике оказалась весьма яркой. 26.06.1992 Альберт Гор пригласил его выступить перед комиссией сенаторов в рамках слушаний "Новые технологии для устойчивого развития." Дрекслер произвёл на сенаторов достаточно сильное впечатление. За год до выступления он защитил в Массачусеттском технологическом диссертацию "Молекулярные машины: производство и использование в компьютерах" и, будучи отличным оратором, сумел убедить сенаторов в реальности и практической пользе манипулирования молекулами. Как и все экологически мыслящие люди, Дрекслер прежде всего старался поставить нанотехнологию на службу сбережению природных ресурсов. Он был поддержан Гором, возникла лоббистская группа, пропагандировавшая устойчивое развитие технологий и молекуломашины Дрекслера.

После окончания "холодной войны" США искали новый путь научно-технического развития, и в этой ситуации экологическое лобби имело надежду на успех. Однако, "застойное развитие" по сценарию Римского клуба американским промышленникам и учёным было не нужно и вице-президент США не мог не считаться с их мнением. В докладе "Развитие науки в национальных интересах" (август 1994) Гор ни словом не обмолвился об устойчивом развитии: должность обязывала. (Как частное лицо, он вернулся к теме устойчивого развития в 2000-х и даже получил в 2007 нобелевскую премию мира за борьбу с глобальным потеплением.)

Это пошатнуло положение Дрекслера. К нему и до того предъявляли претензии в слабой научной базе (впрочем, вполне обоснованные), а "Институт предвидения" нет-нет, да называли шарлатанской сектой - а тут ещё вице-президент поддержал идею лишь частично. Согласно докладу Гора, нанотехнологию предполагалось использовать вовсе не в экологических целях, а... для развития американской промышленности!

Проблема теперь была в том, что, с одной стороны, в Национальном научном фонде (NSF) и среди промышленного лобби молекуломашины Дрекслера считали шарлатанством, но, с другой стороны, на работы по этой теме предполагалось выделить немалые средства и маховик публичного обсуждения был уже запущен. К слову сказать, всё это происходило на фоне бурного  развития интернета, когда усилиями того же Гора были  профинансированы работы по созданию соответствующей  инфраструктуры и даже первого браузера для широкого пользователя (Mosaic), а также созданы условия для инвестиций со стороны бизнеса (впоследствии, когда дело было сделано, выродившихся в "пузырь доткомов"). Естественно возникал вопрос: не сулит ли и нанотехнология быстрые прибыли?

В 1995 архитектором проекта стал Михаил Роко, которого поддержали Н.Лейн (директор NSF и с 1998 советник Клинтона по науке) и Т.Калил (советник Клинтона по экономике). Брэнд "нанотехнология" терять не хотелось, вместе с тем, его содержание было существенно изменено. Роко долгое время был преподавателем механики в университете Кентукки; став же чиновником NSF, он испытывал некоторое смущение по поводу румынского происхождения. Поэтому, возглавив научно-промышленное лобби, он с особым усердием искоренял влияние Дрекслера. В общем, "экологическое" лобби было сведено на нет, а слово "нанотехнология" заменилось на "нанотехнологии" - то есть, к числу нанотехнологий стали причислять не только механосинтез, но разные приёмы достижения наномасштаба "сверху" и т.д..

Роко напирал на то, что успеха можно добиться лишь при  межведомственном и междисциплинарном подходе. При этом он тщательно согласовывал интересы разных групп. 11.03.1999 проект "Национальной нанотехнологической инициативы" (ННИ) был наконец-то представлен Белому дому. Проект был подробно проработан, но после того, как "устойчивое развитие" было похоронено, а более-менее понятный и конкретный "механосинтез" растворился среди множества направлений, возникли проблемы с мотивацией проекта - зачем они нужны, все эти нанотехнологии? В июне палата представителей пригласила ещё одну группу - нобелевского лауреата Смолли - для дополнительной экспертизы проекта. Смолли, коллега Лайна по университету Райса, со всем усердием стал убеждать конгрессменов в полезности ННИ. Он даже не стал скрывать, что болен раком, и говорил о том, как эту напасть можно было бы победить, если бы нанонауки начали развиваться раньше (рак унёс жизнь Смолли в 2005). Его деятельность увенчалась успехом, но в итоге нанотехнологиями стала считаться эклектическая смесь микроэлектроники, некоторых разделов материаловедения, биотехнологий, молекулярной физики и химии. Главный архитектор ННИ М.Роко получил почётное звание "инженер года".